ED> А вот меня как раз удивляет. Я неприятную мне работу делать не люблю, да и вообще лентяй по жизни. И именно поэтому неприятные дела стараюсь сделать как можно быстрее (если нет возможности не делать вообще конечно
), чтобы поскорее избавиться и заняться приятным времяпровождением с "чистой совестью".
Это если есть возможность её доделать. Темпы, к примеру, копания в случаях "щас докопаем досюда и домой" и "от забора до обеда" - отличаются в три-четыре раза.
Да вот у нас на работе когда-то был либерализм - уборщицам нужно было вымыть площадь и всё. И они ишачили в поте лица и в обед линяли по домам. А потом кто-то стукнул и оп-ля - сидеть 8 рабочих часов. Теперь моют не спеша, с расстановкой.
Пара любимых мест от Дж. К. Джерома:
Я люблю смотреть, как гребут старые лодочники, особенно когда их нанимают по часам. В их гребле есть что-то такое спокойное, неторопливое. Она совершенно лишена той суетливой спешки, волнения и напряженности, которая все больше и больше заражает новое поколение. Опытный лодочник ничуть не старается кого-нибудь обогнать. Если его самого обгоняет чья-нибудь лодка, это не раздражает его. Собственно говоря, его обгоняют все лодки - все те, что идут в его сторону. Некоторых это бы могло раздосадовать. Величественное спокойствие, которое проявляет при этом наемный лодочник, может послужить прекрасным уроком для людей честолюбивых и чванных.
Мне всегда кажется, что я работаю больше чем следует. Это не значит, что я отлыниваю от работы, боже упаси! Работа мне нравится. Она меня зачаровывает. Я способен сидеть и смотреть на нее часами. Я люблю копить ее у себя: мысль о том, что с ней придется когда-нибудь разделаться, надрывает мне душу.
Перегрузить меня работой невозможно: набирать ее стало моей страстью. Мой кабинет так набит работой, что в нем не осталось ни дюйма свободного места. Придется пристроить к дому новое крыло.
К тому же, я обращаюсь со своей работой очень бережно. В самом деле: иная работа лежит у меня годами, а я даже пальцем ее не тронул. И я горжусь своей работой; то и дело я перекладываю ее с места на место и стираю с нее пыль. Нет человека, у которого работа была бы в большей сохранности, чем у меня.
Но хотя я и пылаю страстью к работе, справедливость мне еще дороже. Я не прошу больше, чем мне причитается.
А она валится на меня, хоть я и не прошу, - так по крайней мере мне кажется, - и это меня убивает.