Авария в Чернобыле. Причины. Последствия.

U235>> РБМК одноконтурный. Там пар на турбинах радиоактивный. Так что даже авария в турбинном цеху приводит к выбросу активности.
G.5.> Так он потому одноконтурный, что активность воды проходящей через активную зону реактора - мизерная. Там чему фонить?
Так это в штатном режиме. А при аварии турбины вода из контура тупо уйдёт, и получим голые ТВЭЛы в активном режиме. И это даже не как на Фукусиме будет.

Дем> Так это в штатном режиме. А при аварии турбины вода из контура тупо уйдёт, и получим голые ТВЭЛы в активном режиме. И это даже не как на Фукусиме будет.

Есть такое понятие при эксплуатации АЭС - МПА - максимальная проектная авария. Для РБМК - это разрыв напорного трубопровода контура охлаждения активной зоны. Труба диаметром - 900 миллиметров.
Почитай на досуге. Активная зона реактора НИКОГДА не останется без воды, причем циркулирующей. Еще раз - реактор проектировали не пъяные матросы...

G.5.> Почитай на досуге. Активная зона реактора НИКОГДА не останется без воды, причем циркулирующей. Еще раз - реактор проектировали не пъяные матросы...

Ну в итоге РБМК разлетелся на куски и остался без воды, и ТВЭЛы расплавились вместе с оставшимися конструкциями реактора образовав топливные массы.

На самом деле даже в штатном режиме пар в турбинном цеху слаборадиоактивный. И не только из-за трития. Осколки деления тоже помаленьку в воду проникают даже при исправных ТВЭЛах. Плюс выносимые водой продукты нейтронной активации конструкций реактора. Посмотрите фото турбинных цехов станций с РБМК. Там корпуса турбин и паропроводы не просто так в оранжевый цвет покрашены, цвет радиационной опасности. И обрати внимание, как одеты турбинисты в этих цехах: белые халаты, чепчики, бахилы, порой даже респираторы. Потому как на РБМКшных станциях турбинный цех - это зона радиационной опасности. В отличие от ВВЭРовских проектов, где вся зона радиационной опасности локализована в конфайменте, а турбинный цех не является режимным по радиоактивным аэрозолям и облучению.

Но это в норме. При авариях - совсем грустно. Даже расплавление или разрушение отдельных ТВЭЛов приводит к серьезным осложнениям в турбинном цеху и радиоактивному заражению турбин. Ведь вся эта дрянь с паром прямиком туда из реактора прилетит. И во время взрыва самое большое количество жертв среди работников станции и прочего техперсонала было именно в турбинном: там были и термические поражения от потока пара, и сильнейшее радиоактивное заражение, да и банально через образовавшиеся проломы напрямую из разрушенного реактора туда светило. Страшнее всего было именно там. На БЩУ большинство народу выжило. Там не было запредельных уровней радиации. Пострадали только те, кто бросились в реакторный цех "спасать", как тогда думали, реактор. Акимов и Топтунов переоблучились не в БЩУ, а в реакторном цеху, когда вручную задвижки аварийной системы охлаждения открывали. Даже из находившихся в реакторном цеху были выжившие. Оператор 4ого энергоблока Олег Генрих находился буквально за стенку от взорвавшегося реактора, в операторском помещении реакторного цеха 4ого энергоблока. Он вынес на себе смертельно обожженного паром Кургуза, получило 400 с чем то рентген, перенес ОЛБ и выжил.
А вот турбинисты и электрики перемерли массово. Лелеченко получил одну из рекордных доз, чуть ли не больше тушивших реактор пожарных, и умер одним из первых. У него сильно за 1000Р было, хотя работал он на турбогенераторах в турбинном и ОРУ. Плюс там и обожженных паром много было.